Начало 1.
Продолжение 2.
Продолжение 3.
Продолжение 4.
Продолжение 5.
Продолжение 6.
Продолжение 7.
Продолжение 8.
Продолжение 9.
Продолжение 10.
Продолжение 11.
Продолжение 12.
Продолжение 13.
Продолжение 14.
Продолжение 15.
Продолжение 16.
Продолжение 17.
Продолжение 18.
Продолжение 19.
Продолжение 20.
Перед Новым годом Горец заехал к Луизе. На её заборе он обнаружил написанное мелом слово «къахп». Горец достал телефон и набрал номер.
– Амир, Салам алейкум!
– Салам, брат.
– Слушай, можешь перевести мне кое-что с ингушского?
– Конечно, брат. Диктуй.
– Да тут одно слово. Кахп или как-то так.
– Это плохое слово, брат. Оно означает женщину, которая… ну сам понимаешь. Не проститутка, а такая…
– Баркал, брат. Я понял.
Горец стер надпись рукавом. Оглянулся на окна соседних домов. После этого, нахмурившись, зашел во двор. Луиза уже ждала его на пороге.
– Чего ты там застрял у ворот? Сомневался?
– Да ну тебя. Просто позвонить надо был. По работе.
Достав из пакета коробку, он протянул ей:
– С наступающим…
Луиза открыла упаковку и вскрикнула:
– Смартфон? Мне?
– Я попросил парней, они туда закачали все песни Анны Герман. Там еще наушники есть.
Луиза обняла Горца и прижалась к нему. Он осторожно дотронулся до её спины. Ему постоянно казалось, что он может неосторожным движением навредить Луизе, которая выглядела очень хрупкой.
– Ну, обними же ты меня, чурбан, – рассердилась девушка.
– Я обнимаю так-то, – обиженно протянул Горец.
– Ты не обнимаешь, ты боишься дотронуться.
– Так у меня руки под автомат заточены. А ты такая худая, что я боюсь тебе ребра поломать, если всерьез обниму.
– Ой, что я тебе показать хотела-то! – Луиза бросилась к столу и протянула ему пластиковую папку с документами.
– Что это? Судебное решение? Гм… иск удовлетворить… брак расторгнуть… Ты подала на развод?
– Что значит, «подала»? Я уже и развелась, уже и в ЗАГСе есть запись, и в паспорте. Там, посмотри, есть еще свидетельство о расторжении брака.
– Так ты теперь свободная женщина востока?
– Абсолютно, – Луиза закружилась в танце.
– Ну… раз так, то, это… может, выйдешь за меня? – осторожно спросил Горец.
– Вот дикарь, кто же так предложение делает? – надулась Луиза.
– Ну, у меня в этом деле опыт небольшой, я первый раз зову замуж так-то…
– Мне нужно над этим серьезно подумать, – шутливо-серьезно заявила девушка.
– У меня уже достаточно выслуги, – начал перечислять аргументы Горец. – Я выйду в отставку, уедем в Волгоград. Ты поступишь в музыкальную школу, у нас и консерватория там есть, можно высшее музыкальное образование получить…
– О, Аллах, дай мне сил выдержать общение с этим куском дерева. Ну, конечно, я согласна. Я выйду за тебя. И буду тебе лучшей женой на свете.
Горец заключил Луизу в объятия и закружился с ней по комнате.
– Ох, правда, руки у тебя заточены под автомат. Опусти меня, пока во мне хоть что-то целое осталось.
– Завтра же рапорт напишу.
– Когда ты меня с родителями познакомишь?
Горец сел на стул и смущенно произнес:
– Я тебе не говорил. Детдомовский я. Нет у меня родителей. У меня вообще никого нет, кроме тебя…
Луиза обняла его голову и нежно провела рукой по коротко стриженным волосам:
– Это ничего. У меня тоже никого не было. А теперь есть ты. Это много. Намного больше, чем я просила у Аллаха.
* * *
На следующий день Левша убеждал Горца не писать рапорт.
– Тебе 38 лет. Еще служить и служить. Что за блажь майором уходить на пенсию?
– У меня в следующем году 20 лет чистой выслуги будет. А льготка – уже максимальная. Сколько можно воевать? Нужно семью создавать, детей рожать, жить нормальной жизнью.
– Ты что, Луизу замуж позвал?
– Позвал.
– А она согласна?
– Согласна. Уже через суд развелась в связи с безвестным отсутствием мужа. Уедем в Волгоград, там у меня квартира, будем жить тихо и мирно.
– Ну, так-то да. Жалко, конечно. С таким опытом, как у тебя… Кому-то ж надо молодняк учить.
– Вот ты и будешь учить.
– Ты её любишь?
– Люблю. И женюсь.
– Ну ладно. Пиши рапорт. Скиф только этого и ждет… Чего-то он испортился. Карьеру почуял. Извини, что так получилось…
– Да ладно. Мы все правильно сделали. Если бы ждали, когда кто-то возьмет на себя ответственность, может, уже и поздно было бы. Ты не причем. Даже, если бы не Скиф, я бы все равно уходил.
– А кем на гражданке работать собираешься?
– Мне без разницы. Пойду вагоны разгружать. Или учиться поступлю, получу гражданскую профессию. Видно будет…
– У нас, кстати, за это ОБМ никого к награждению не представили. Зато я видел список, в нем куча оперов, которых и близко там не было. И даже два кадровика… Ну и, конечно, Скиф.
– Ничего нового, – усмехнулся Горец. ¬– Наказание невиновных и поощрение непричастных. Обычное дело. Роснов вообще награждают только по ранению или посмертно. Вот за них обидно. А мы и так в профите - вышли живыми из боя, чего еще надо?
– Я бы сказал – справедливости, но помню поговорку…
* * *
Новый год Горец встречал с Луизой. Левша, которому выпало быть в дежурной смене, был искренне рад за друга:
– Хоть раз отметишь праздник нормально. А то вечно добровольцем вызываешься дежурить. Погнали, я тебя отвезу, пока есть время.
Горец собрал два больших пакета с фруктами, сладостями и подарками для Луизы. Погрузил на заднее сиденье машины, и они выехали за ворота управления. Когда приехали, Левша помог выгрузить пакеты и предупредил, что заедет утром, часов в 10.
Луиза встречала Горца на пороге, укутываясь от мороза в теплый платок.
– Простудишься, – сказал он сердито.
– Я только вышла. Увидела в окно, что ты подъехал.
– Я тут привез кое-что, будем ужинать в режиме фуршета.
– Представь себе, я первый раз буду отмечать Новый год, – засмеялась Луиза.
– Представь себе, я тоже, – усмехнулся Горец.
В полночь, они лежали в кровати и Луиза грустно сказала:
– Я хотела тебе свитер связать. Не успела. Так что мне нечего тебе подарить.
– Это пустяки.
– Нет. Мне хотелось тебя чем-нибудь порадовать.
– Порадовать? Спой мне песню. Я люблю слушать, как ты поёшь.
– Ладно, – Луиза села на постели и, закрыв глаза, запела: «Покроется небо пылинками звезд и выгнутся ветки упруго. Тебя я услышу за тысячи верст…»
– Тихо, – вдруг перебил её Горец.
– Ты мне опять не даешь допеть эту песню.
– Тссс.. – Горец встал и прислушался. Раздался легкий звон колокольчика. Он сам его повесил в доме и подвел леску от него к воротам еще месяц назад. Кто-то пытался войти во двор. Горец осторожно выглянул в окно и увидел, как от ворот отошла мужская фигура и направилась к легковой машине на другой стороне дороги. Неподалеку стояла еще одна легковушка.
– Одевайся, – шепотом сказал Горец Луизе, натягивая джинсы.
– Что-то случилось? – встревожено спросила девушка.
– Да, – коротко ответил он, вытащил из кобуры пистолет и дослал патрон в патронник. У него был с собой лишь один запасной магазин. Он набрал Левше:
– Не спишь?
– Нет. С Новым годом!
– Взаимно. У меня гости.
– Сколько?
– Не знаю пока. На двух машинах. Максимум десять человек.
– Держись, мы выдвигаемся.
Горец подошел к испуганной Луизе и спокойным твердым голосом сказал:
– Слушай меня внимательно. Ляг на пол и не вставай, что бы ни случилось…
– Не ходи туда, – жалобно прошептала она. – Прошу тебя, останься.
– Нельзя. Они будут стрелять туда, где буду я. Я не хочу, чтобы в тебя попала шальная пуля.
Он осторожно провел ладонью по её щеке:
– Не вставай и не выходи, я разберусь. Сюда уже скачет кавалерия. Всё будет хорошо.
Снова звякнул колокольчик. Во двор вошли три фигуры. Горец прислонился к стене рядом с дверью и снял пистолет с предохранителя. От мощного удара дверь распахнулась, и на порог с автоматом наперевес шагнул первый бандит. Горец выстрелил в упор прямо под подбородок, подхватил падающее тело и, прикрываясь им, выстрелил еще три раза, просунув пистолет бандиту под руку. Тот, кто шел вторым, вскрикнул и упал. Третий бросился бежать. Горец отпустил труп, убрал пистолет в кобуру, взял автомат бандита, вытащил из его разгрузки два магазина и сунул их себе за пояс. Теперь можно было воевать.
Звякнул колокольчик – третий бандит выбежал за ворота. Горец последовал за ним, и в этот момент тишину разорвали автоматные очереди. Разлеталось стекло в окнах, летели щепки, и сыпалась известковая пыль. Бандиты патронов не жалели. Горцу нужно было отвлечь огонь на себя. Он, пригнувшись, добежал до ворот и, высунув автомат в приоткрытую дверь, дал очередь. Сразу же пули застучали по воротам, пробивая тонкие доски насквозь.
Горец упал на мерзлую землю и попытался определить, в какую сторону вести огонь. Бандиты спрятались за машинами, но один из них стоял прямо напротив двери. Горец пустил короткую очередь в боковое стекло машины. Он сразу сменил позицию, но ночные гости, видимо даже не пытались определять его местоположение. Они тупо молотили по воротам, в надежде, что одна из пуль настигнет цель. Несмотря ни на что, эта тактика оказалась успешной, так как сковывала маневр Горца и не давала ему возможности прицельно вести стрельбу.
Бандиты вышли из-за машин и, продолжая стрелять, двинулись к дому. Горец дал несколько неприцельных очередей, заставив их рассредоточиться. Этим он выиграл пару минут, но патроны закончились. Он остался с коротким стволом и с досадой думал об огневом превосходстве бандитов. Был еще один автомат у второго трупа на крыльце, но туда еще нужно добраться…
В этот момент подлетели две серебристых «Приоры» и оттуда выскочили бойцы в гражданской одежде. Они сходу открыли огонь по бандитам. Не ожидавшие такого развития событий, нападавшие бросились врассыпную, даже не пытаясь вступить в бой. Водитель одной из машин попытался уехать, но автомобиль прошила пулеметная очередь. Он вильнул и уткнулся в фонарный столб.
Горец услышал голос Левши:
– Всех законтролить, чтобы не было сюрпризов. Горец, ты там живой?
– Вроде да, – откликнулся Горец и попытался встать, но почувствовал резкую боль в боку.
В ворота заглянул Левша.
– Ранен?
– Немного, да. Зацепило.
– Сейчас узнаю, у кого аптечка с собой, а то собирались впопыхах…
Горец с трудом поднялся и, шатаясь, пошел в дом. Он даже не посмотрел на тела бандитов, лежавшие на пороге.
– Луиза, – позвал Горец, – всё нормально. Можешь выходить.
Он зашел в спальню и похолодел от ужаса. Луиза лежала на полу в луже крови. Рядом с ней валялся автомат, который она взяла у второго убитого бандита. Горец дотронулся до её шеи, потом попытался найти пульс на руке, начал делать искусственное дыхание, но быстро понял, что это бессмысленно. Взяв почти невесомое тело девушки на руки, Горец, шатаясь, пошел прочь из дома.
Во двор вошел Левша и радостно сообщил:
– Всё-таки нашелся один умный, взял аптечку… – увидев Горца, он осекся. – Твою мать…
Горец дошел до середины двора и упал на колени. Он чувствовал, что силы покидают его. Левша что-то кричал ему, но он не слышал. С неба падал снег, и снежинки еще таяли на лице Луизы. Вдруг Горец улыбнулся. Он слышал её голос: «И мне до тебя, где бы я ни была, дотронуться сердцем не трудно…». Голос отдалялся и становился всё тише и тише.
Он прижал любимую к себе, пытаясь услышать, какие же там дальше слова. Но тьма уже пришла и накрыла его. Он отпустил тело Луизы и упал на бок. Снег усиливался. Боли не было. Была только тьма. Но не та, на границе которой он стоял столько лет и которую так долго сдерживал. Это была другая – спасительная тьма. Горец шел во тьму, вслед за удаляющимся голосом Луизы.
Падал снег. Где-то в небо шумно взлетели фейерверки. В Ингушетию пришел Новой год...
________________________________________
Journal information